Артист, музыкант, певец, автор песен – Виталий Гасаев. От Бога ему достался незаурядный талант – сильный, красивый голос широкого диапазона и артистизм.

Виталий прошёл большой творческий путь – от актёра Барнаульского шоу-театра «Калейдоскоп» до серьёзного, вдумчивого исполнителя песен авторских, патриотических, лиричных, философских. Однажды избрав независимую сольную карьеру, он остался верен своему выбору. В разное время он играл в рок-группе, пел в рок-опере, исполнял народные, казачьи и бардовские песни, шансон, эстраду, оперетту, юмористические пародии. И в каждом жанре он органичен. Не каждый певец может похвастаться таким широким жанровым разнообразием репертуара.

Накануне творческого юбилея – в июне 2024 года исполняется тридцать лет с начала его сольной карьеры – корреспондент журнала «Новая Литература» поговорила с Виталием про песни его собственного сочинения, а также про поэзию в его жизни.

...На ходу, как младенец материнскую грудь, он ловил и, расплёскивая, никак не мог поймать жадным ртом спасительную влагу.

Видимо, чтобы человек не сошёл с ума от неземного блаженства, природа будит его за миг до этого.

С закрытыми глазами он повернулся на бок, поскрёб давно не бритую щеку и стал сползать со своего ложа. Но ноги не встречали препятствия – пола не было. Ничего не понимая в темноте, он приземлился, больно стукнувшись локтем, на огромную кастрюлю или казан. Для сходства с преисподней не хватало только чертей. Здоровой рукой он нащупал ведро с водой и, стоя на четвереньках, долго, по-собачьи лакал. Затем, пытаясь отдышаться, поднял голову, громко, всем нутром срыгнул воздух и опять припал к тёплой, почти не утоляющей жажду воде. Теперь он ощущал только тоску и всё усиливающуюся тревогу. За окном, занавешенным куском брезента, кто-то шептался…

Стараясь не шуметь, нетвёрдым шагом он подошёл к светящейся полоске над входом, выглянул в узкую щель и оцепенел. Прямо на него чёрной глазницей смотрело ружейное дуло.

Оглушительно прогремел выстрел, и он упал, как на ледяной горке – сразу всем телом.

– Выходи, зверюга!!

Когда он понял, что эти полные ненависти и отчаянной решимости слова обращены к нему, в сознании мгновенно – неужели перед смертью? – промелькнули все события вчерашнего дня...

...Существует большой соблазн объяснить всё написанное Гаршиным его болезнью, но это будет не совсем верным. По сути своей Гаршин был именно что писателем, человеком, испытывающим непреодолимую потребность делиться впечатлениями, чувствами, ощущениями в письменном виде, создавать собственный мир в рамках художественного произведения. Он был писателем плоть от плоти своего времени, творил в 70-80-е годы XIX в., когда русская литература начала бурлить и рождать новые формы. И да, заболевание отразилось на его творчестве. Одинокий, тонко чувствующий, с нервами наружу, страдающий от собственной болезни, которую он понимал как личную ответственность за общественную несправедливость. Все тогдашние критические реалисты страдали за Россию, но для Гаршина страдания были не просто фигурой речи. Они были его постоянными спутниками. Творчество Гаршина – яркое отражение его душевного разлада, маниакального желания осчастливить всё человечество и одновременного вселенского чувства вины и покаяния...

...Глостер

Ну что ж, возьми вот этот кошелёк!

Судьбы удары трудно превозмочь,

Но, может быть, и то, что я несчастен,

Тебя согреет дружеским участьем!

Порою, посылают Небеса

Свои несчастья горестные нам.

Так пусть не знавший голода богач,

Голодных не желающий заметить,

В несчастьях ощутит всю вашу власть –

Так меньше будет горестей на свете!

Пусть каждому воздастся по заслугам!

Так всё ж, известна ли тебе

дорога к Дувру?

Эдгар

Да, Господин.

Глостер

Там есть утёс высокий,

Вершиной он навис над бездной моря!

На самый верх меня ты приведи,

И я смогу тебя вознаградить

Такою драгоценною наградой,

Что возместит

Все прошлые страданья!

Когда ж я поднимусь на ту вершину,

Она последней будет

В моей жизни!

Эдгар

Раз руку мне готовы вы подать,

Так «Бедный Том»

туда проводит вас!..

...Был такой замечательный священник, священноисповедник, Роман Медведь, причисленный к лику святых в сонме новомучеников и исповедников Церкви Русской. У него есть прекрасные слова, которые выражают суть пастырства и имеют отношение если не прямое, то косвенное к вашему вопросу. Он говорил, что задача священника так воспитать душу человека, чтобы он мог сам предстоять пред Богом и самостоятельно выбирать добро. Вот в этом задача, а не в том, чтобы брать на себя ответственность за поступки другого человека. И человек, который приходит за благословением – это не то, что ты, не решаясь взять ответственность, хочешь, чтобы батюшка её взял на себя. Ты должен прийти в точку, когда ты будешь эти решения принимать сам, потому что на Страшном суде между тобой и Богом никого не будет. То есть ты не скажешь на Страшном суде – это меня батюшка на эту книжку благословил, поэтому я тут не при делах.

– Согласен. Просто вопрос возник из-за того, что тот же Псалтирь, как многие прихожане считают, без благословения батюшки читать мирянину не следует.

– Прихожане у нас много чего считают. Некоторые прихожане считают, что левой рукой свечку нельзя ставить. Я понимаю, что ваш вопрос связан с тем, что человек затрагивает в книге. Я бы тогда сказал так: я много читал благочестивых по содержанию стихов, которые, на мой взгляд, лучше никогда бы не были написаны. Может, они имеют отношение к каким-то правильным идеям, но они не имеют отношения к поэзии. Поэтому, если батюшка со вкусом может остановить своим неблагословением графомана, вот я лично буду ему очень благодарен...

Верочка работала в церковной лавке. Я охранял её – и лавку и Верочку. Худенькая, одетая в старомодные платьица, скромная девушка была настолько сострадательна чужому горю, что, порой, выскакивала из лавки, забыв запереть дверь на ключ, для того чтобы догнать просившего у ограды нищего и подать ему хлеба или денег. Один раз мне пришлось охранять Верочку от шумной ватаги попрошаек, прослышавших о безотказной Верочке и явившихся к ней за подаянием. Верочка, порой, отдавала и свои деньги. А когда кошелёк был пуст, брала из кассы и потом вносила из собственной зарплаты. К ней приходили занимать до пенсии все местные алкоголики. Она жалела и давала, а они часто забывали вернуть. Иногда я охранял её от них. Повадились к ней приходить и наркоманы. Давала и им. И мне приходилось уже охранять больше Верочку, чем церковь.

Когда ей было нечего подавать, она делилась с людьми словом. Специально выучилась для этого на церковных курсах.

Однажды я спросил у неё, зачем она так безотказно всем помогает?

Она с улыбкой поманила меня в церковную лавку, вытащила толстый бумажный пакет, набитый тысячными купюрами, и ответила смущённо:

– Есть закон: рука дающего не оскудеет. Сегодня пришёл незнакомый мне богатый мужчина и просил принять от него подаяние. Просил Христа ради. Разве ж я могу отказать?

...Сивкин. Счастье?

Пётр. Ты мне не веришь. А между тем, ощущение счастья – просто химия. Нет, конечно, если начать задумываться, то можно испортить любое ощущение. Несчастье легче придумывается. Вот ты о чём думаешь по ночам?

Сивкин. Сказать?

Пётр. Скажи, я – никому!

Сивкин. Я бы не думал, но приходится думать о соседке.

Пётр. О Тамарке?

Сивкин. О ней. Насколько она ненасытна в интимности! Сегодня единственная ночь, когда она не приходила мне в голову. А трезвого сбивает с рифмы.

Пётр. Интересный медицинский случай. Не подозревал. Отстаю от жизни. Хотя ваши три комнаты за поворотом… похоже, вся жизнь там. А что если тебе подкатить к ней по-соседски? Нет, я понимаю, ты выше, но это геополитический момент. Ты бы, таким образом, выяснил, что к чему. И, по меньшей мере, успокоил бы своё пылкое воображение. Нет, тебе надо подкатить. А в оптимальности результата многое вообще отпадёт. Так сказать, прояснятся параметры обстоятельств, и жизнь наладится.

Сивкин. Она Степана отшила, а он моложе.

Пётр. Логично. Разве Степан мужик, воняет ароматами сильнее, чем все бабы. Сам слышал, как она назвала его перламутровым. А это – приговор.

Сивкин. Не представляю, как к ней…

Пётр. Не надо ничего представлять. Кто размышляет, тот трусит. Будь мужиком. Между нами говоря, ни одна баба не презирает попытку мужчины. Это ей льстит независимо от соблазнительности. Действуй. Жизнь – это количество информации. А любой поступок – способ её увеличить. Учти, мы ошибаемся и всё портим из-за недостатка данных. Информация и только информация!

Сивкин. Советуете увеличить информацию?

Пётр. Сам знаешь, как поэт, что жизнь – только впечатление. Это главное, что остаётся, если не забудется.

Сивкин. Пожалуй. Так считаете – подкатить?

Пётр. Несомненно, и решительно – подкатить!..

Так либералы – я думаю, что либералы – издеваются над стихами про СВО. Почему я тяну на либералов? Потому что они отличаются от меня, тоже злящегося на прикладное искусство из-за обиды, что не особо почитается неприкладное искусство.

Ну и надо объяснить про оба, потому что может же это читать свежий человек, не знающий о таком различии.

Неприкладное рождается подсознательным идеалом, не данным сознанию автора, прорываясь сквозь цензуру сознания странностями. Прикладное рождается замыслом сознания. Первое – с недопонятностями потому, второе – совершенно понятно. Неразличение происходит потому, что наукой об искусстве не принята к практике теория художественности по Выготскому. Не принята 59 лет. Я злюсь, и бываю резок в отношении ничем не виноватых авторов прикладного искусства. Тогда я беру такое произведение разбирать и тем более радуюсь, чем больше в одном произведении нахожу огрехов. И тем отличаюсь от Z-критиков. Они по одному недостатку найдут и довольны: припечатывают автора за… патриотизм как первоисточник ляпа.

И попала в тот перечень Ольга Старушко.

У неё такая необычная фамилия, что я её запомнил: она раз вызвала слёзы своим стихотворением об СВО.

Тогда я взял, спросил её в поисковике, и… второе же стихотворение мне увлажнило глаза...